Президент Украины Владимир Зеленский подписал документы для ратификации Соглашения о создании Специального трибунала по преступлению агрессии РФ против Украины. Накануне, 26 июня, Украина подписала это Соглашение с Советом Европы. Чем новосозданный трибунал отличается от Международного уголовного суда (МУС) в Гааге и приближает ли нас этот шаг к наказанию виновных?
Соглашение о создании Специального трибунала является ответом международного сообщества на отсутствие эффективного механизма привлечения к ответственности за преступление агрессии. Согласно статье 1 Устава, Трибунал имеет юрисдикцию расследовать, выдвигать обвинения и судить лиц, которые несут наибольшую ответственность за агрессию против Украины. Речь идет прежде всего о высших политических и военных руководителях РФ, которые принимали решение о вторжении.
Это так называемое "лидерское преступление" - планирование, подготовка, инициирование или осуществление акта агрессии лицом, которое имело контроль над государственными или военными действиями.
Агрессия, согласно международному праву, является одним из четырех основных международных преступлений, наряду с геноцидом, военными преступлениями и преступлениями против человечности.
Почему не МУС? Преступление агрессии действительно предусмотрено Римским статутом Международного уголовного суда, однако, из-за юрисдикционных ограничений в отношении преступления агрессии, МУС в этой категории не имеет полномочий. На момент вступления в силу Римского Статута МУС в 2002 году отсутствовал консенсус относительно определения преступления агрессии и этот вопрос не был окончательно согласован. Формулировка и механизм активации юрисдикции в отношении преступлений агрессии были согласованы только в 2010 году. А изменения эти вступили в силу в... 2018-м.
Дополнительно проблема с юрисдикцией МУС связана с тем, что она возможна только для государств, которые ратифицировали соответствующие поправки и ратифицировали Римский Статут.
Украина стала стороной Римского Устава с 1 января 2025 года, однако ранее признала его юрисдикцию ad hoc на основании заявлений, поданных ранее по военным преступлениям, преступлениям против человечности и геноцида.
В то же время это не распространяется на преступление агрессии. Поэтому МУС не имеет полномочий преследовать российское руководство именно за него.
Чтобы преодолеть этот пробел, и был создан Специальный трибунал. Его юрисдикция - территория Украины, а мандат - преследование лиц, ответственных за развязывание акта агрессии против Украины.
Как это сопоставимо с другими международными судами? Трибунал - это не альтернатива МУС, а его функциональное дополнение. Его юрисдикция ограничена исключительно преступлением агрессии. А МУС продолжает рассмотрение дел о геноциде, преступлениях против человечности и военных преступлениях, которые также имеют место в Украине.
Оба органа планируют работать в Гааге и, по ожиданиям, тесно сотрудничать. Но предстанут ли виновные перед судом?
Устав Специального трибунала прямо отмечает, что ни одно лицо, включая глав государств, правительств и министров иностранных дел (так называемая "тройка"), не имеет иммунитета за преступление агрессии. Однако в тексте Устава предусмотрено, что такие лица могут быть привлечены к ответственности только при условии потери властных полномочий или добровольного отказа от иммунитета.
Это создает очевидные юридические и практические вызовы - от физического задержания до экстрадиции и исполнения приговора.
Но международное право уже знает прецеденты: Нюрнберг, трибуналы для Руанды и Югославии.
История свидетельствует, что даже высшие должностные лица не могут рассчитывать на безнаказанность вечно. Сегодня РФ привлекается к ответственности через санкции, политическую изоляцию, производство в ЕСПЧ и других институтах. Однако уголовное преследование за преступление агрессии - это другое качество справедливости: это адресное наказание конкретных решений и конкретных людей как часть неотвратимости наказания.
Сам факт создания Специального трибунала является чрезвычайно важным прецедентом не только для Украины, но и для всей системы международного права. Это сигнал и ответ, что война не может оставаться без правовых последствий. Даже если путь к приговору будет долгим и сложным, этот механизм уже запущен. И это - настоящая победа.
